Жизнь взаймы"Жерар обладал одним неоценимым свойством: он был постоянно
голоден. Пока поэт насыщался, Лилиан сидела и размышляла. Она
любила смотреть на улицу, по которой шли люди, любила смотреть
в горячие и скорбные глаза жизни. Наблюдая за нескончаемым
людским потоком, было трудно поверить, что у каждого из этих
людей - бессмертная душа. Куда она денется потом? Тленны ли
души, как тленна плоть? А может быть, в такие вот вечера они,
подобно теням, кружат, полные желаний, вожделения и отчаяния?
Кружат, заживо разлагаясь, моля в беззвучном страхе оставить их
самими собой, не превращать в удобрение, на котором взрастут
души новых людей, только что бездумно зачатых за тысячами этих
окон?"
"Интересно, что столь грубый животный процесс, как
поглощение поджаренных кусков трупов животных и
полуразложившихся молочных продуктов, затрагивает самые
поэтические струны в душе человека, заставляя его слагать
гимны, - изрек Жерар. - Это всегда удивляет и утешает меня."
Триумфальная арка"Через два часа Равик зашел в "Клош д'Ор". Здесь было еще совсем пусто.
Внизу, вдоль длинной стойки бара, как попугаи на шесте, сидели проститутки и
болтали. Тут же слонялись торговцы кокаином, поджидая туристов. В зале
наверху несколько парочек ели луковый суп. В углу напротив сидели на диване
две женщины, пили шерри-бренди и о чем-то шептались - одна с моноклем в
глазу, в костюме мужского покроя и с галстуком, другая рыжеволосая и полная,
в очень открытом вечернем платье с блестками."
"Просто удивительно, до чего нелеп этикет горя. Застань ты меня
мертвецки пьяным - и приличия были бы соблюдены. А я играл в шахматы и потом
лег спать. И это вовсе не говорит о том, что я черств или бессердечен. Что
же тут непонятного?"